Франсуа Рабле был чрезвычайно умен, и его острое перо замечательным образом могло превращать серость будней в тонкую сатиру, повествующею о злобе дня.
В романе “Гаргантюа и Пантагрюэль” он откровенно высмеивает старый подход к обучению и познанию, трактуемый закоренелыми моралистами — ученными, не способными принимать развитие, а потому они со всех сил цепляются за стереотипы. Но Рабле демонстрирует утопию, где общество откидывает средневековые устои, отлынивает от теней былого невежества, более того, автор демонстрирует развитие на примере трех поколений монархов-гигантов, а потому Пантагрюэль становится продуктом эволюции порождаемой гуманизмом и мудростью Возрождения.
Откровенный и несдержанный юмор Рабле рассчитан на современников, он желал упростить им задачу в понимании сложных и необычных мыслей, которые были не просто свежи, но, во многом, опасны для неподготовленного ума, а так же и для самого автора. Но, тем не менее, Рабле хотел показать общество, в котором превозносится человеческий гений и научный подход в познании как окружающего мира, так и самого себя. Автор опровергал значимость религии, которая то и дело преследовала инакомыслие; откровенно издеваясь над молитвами и церковными обрядами, а так же над узколобостью священнослужителей.
Будучи чуть ли не атеистом, Рабле говорит, что под паразитическим гнетом церкви обществу никогда не переступить порог абсолютного познания, он осуждает, к примеру, методы по которым обучался Гаргантюа, когда раз за разом зубрил ветхозаветные тексты. Рабле пытается донести мысль, что лишь отринув догмы в обучении и мировоззрении, можно добиться успехов. Лишь заинтересовав ученика, а не отупляя его сознание.
Свобода нрава, демонстрируемая Франсуа Рабле, повлекла за собой кардинальные изменения во взглядах многих его современников. Никакого аскетичного самобичевания, никаких самоотречений — лишь некая инфантильность в поведении и нацеленность разума на познание истин. Рабле видел светлое будущее, где не будет запретов на познание мира таковым, каков он есть.