Вы здесь: Главная > Школьные сочинения > Лермонтовское понимание темы поэзии

Лермонтовское понимание темы поэзии

Усвоив пушкинское представление о высоком назначе­нии поэзии, Лермонтов подхватил прежде всего мотив оди­ночества и непонятости поэта среди светской толпы. Проти­вопоставление поэта обществу, его окружающему, было естественно для романтика, каким являлся Лермонтов. От­верженность среди светской толпы — излюбленный мотив Лермонтова с самого раннего творчества. Еще будучи шест­надцатилетним юношей, он пишет: «Пускай поэта обвиняет / Насмешливый, безумный свет, / Никто ему не помешает, / Он не услышит мой ответ». Откликаясь на величайшую траге­дию России, — смерть Пушкина — Лермонтов рассматрива­ет его судьбу прежде всего как судьбу гениального поэта, за­травленного светским обществом: «Восстал он против мнений света / Один, как прежде… и убит!» Стихотворение «Смерть поэта» превращается у Лермонтова в грозную ин­вективу против ненавистного ему света, с которым не может ужиться гений. Созвучное своему миросозерцанию и на­строению одиночество поэта среди толпы увидел Лермонтов в трагической судьбе Пушкина.

Те же мотивы прослеживаются и в стихотворении Лер­монтова «Пророк». Оно не случайно повторяет название сти­хотворения Пушкина. Этим повторением подчеркивается как преемственность традиции, так и своеобразная полемика с пушкинским «Пророком». Так же, как и Пушкин, Лермонтов убежден в высокой, божественной сущности поэзии, она снисходит на человека, как божий дар («С тех пор, как вечный судия / Мне дал всеведенье пророка…») Но лермонтовское стихотворение начинается как раз там, где заканчивается сти­хотворение Пушкина. Лермонтовский пророк, по завету Бога, отправляется в мир, чтобы «глаголом жечь сердца людей». И что же? — «Провозглашать я стал любви / И правды чистые ученья: / В меня все ближние мои / Бросали бешено каменья», Поэту нет места среди людей. В стихотворении Лермонтов как бы подхватывает мотив позднего Пушкина: творчество воз­можно лишь вдали от суетного света, на лоне природы. Эта идея соединения поэта с природой была также органична Лермонтову-романтику. Природа, как и поэт, еще живет по законам Бога, чего нельзя сказать о человеческом обществе: «Завет Предвечного храня, / Мне тварь покорна там земная; / И звезды слушают меня, / Лучами радостно играя».

Однако и Лермонтов не отрицает высокого общественного назначения поэзии, он лишь скорбит о том, что «в наш век изне­женный» это назначение утратилось. В стихотворении «Поэт», аллегорически уподобляя поэзию кинжалу, Лермонтов восклица­ет: «Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк! / Иль никогда, на голос мщенъя / Из золотых ножон не вырвешь свой клинок, / Покрытый ржавчиной презренья?..» (Заметим, кстати, что Лер­монтов нашел очень интересное и продуктивное сопоставление поэзии с оружием; им будут пользоваться впоследствии многие поэты — достаточно вспомнить, например, Маяковского.)

Лермонтовское понимание темы поэзии — это понимание Поэта-романтика, который выше всего ценит свою независи­мость и гордое одиночество среди толпы.

Подобные записи