Молодой лекарь Шарль Бовари впервые увидел Эмму Руо, когда его .вызвали на ферму ее отца, сломавшего ногу. На Эмме было синее шерстяное платье с тремя оборками. Волосы у нее каштановые, взгляд больших черных глаз прямой и открытый.
Шарль к этому времени уже был женат на уродливой и сварливой вдове, которую ему сосватала мать из-за приданого. Перелом у папаши Руо оказался легким, но Шарль продолжал ездить на ферму. Ревнивая жена выяснила, что мадемуазель Руо училась в монастыре урсулинок, что она «танцует, знает географию, рисует, вышивает и бренчит на фортепьяно. Нет, это уж слишком!». Она изводила мужа попреками.
Однако скоро жена Шарля неожиданно скончалась. И через некоторое время он женился на Эмме. Свекровь отнеслась к новой невестке холодно. Эмма стала госпожой Бовари и переехала в дом Шарля в местечко Тост. Она оказалась прекрасной хозяйкой. Шарль боготворил жену. «Весь мир замыкался для него в пределы шелковистого обхвата ее платьев». Когда после работы он сидел у порога дома в туфлях, вышитых Эммой, то чувствовал себя наверху блаженства.
Эмма же в отличие от него была полна смятения. До свадьбы она поверила, что «то дивное чувство, которое она до сих пор представляла себе в виде райской птицы, слетело, наконец, к ней», но счастье не наступило, и она решила, что ошиблась.
В монастыре она пристрастилась к чтению романов, ей хотелось, подобно любимым героиням, жить в старинном замке и ждать верного рыцаря. Она выросла с мечтой о сильных и красивых страстях, а действительность в захолустье была так прозаична! Шарль был предан ей, добр и трудолюбив, но в нем не было и тени героического. Речь его «была плоской, точно панель, по которой вереницей тянулись чужие мысли в их будничной одежде… Он ничему не учил, ничего не знал, ничего не желал».
Однажды в ее жизнь вторглось нечто необычное. Бовари получили приглашение на бал в родовой замок маркиза, которому Шарль удачливо удалил нарыв в горле. Великолепные залы, знатные гости, изысканные яства, запах цветов, тонкого белья и трюфелей — в этой атмосфере Эмма испытала острое блаженство. Весной супруги Бовари переехали в городок Ионвиль под Руаном. Эмма к тому времени уже ждала ребенка.
Это был край, где «говор лишен характерности, а пейзаж — своеобразия». В один и тот же час на центральной площади останавливался убогий дилижанс «Ласточка», и его кучер раздавал жителям свертки с покупками. В одно и то же время весь город варил варенье, запасаясь на год вперед. Все знали всё и судачили обо всем и вся. Бовари были введены в здешнее общество. К нему относились аптекарь господин Оме, лицо которого «не выражало ничего, кроме самовлюбленности», торговец тканями господин Лере, а также священник, полицейский, трактирщица, нотариус и еще несколько особ. На этом фоне выделялся двадцатилетний помощник нотариуса Леон Дюпюи — белокурый, с загнутыми ресницами, робкий и застенчивый. Он любил почитать, рисовал акварели и бренчал на пианино одним пальцем. Эмма Бовари поразила его воображение. С первой беседы они почувствовали друг в друге родственную душу. Оба любили поговорить о возвышенном и страдали от одиночества и скуки.
Эмма хотела сына, но родилась девочка. Она назвала ее Бертой — это имя она слышала на балу у маркиза. Девочке нашли кормилицу. Жизнь продолжалась. Папаша Руо присылал им по весне индейку. Иногда навещала свекровь, корившая невестку за расточительность. Только общество Леона, с которым Эмма часто встречалась на вечеринках у аптекаря, скрашивало ее одиночество. Молодой человек уже был пылко влюблен в нее, но не знал, как объясниться.
«Эмма казалась ему столь добродетельной, столь неприступной, что у него уже не оставалось и проблеска надежды». Он не подозревал, что Эмма в душе тоже страстно мечтает о нем. Наконец помощник нотариуса уехал в Париж продолжать образование. После его отъезда Эмма впала в черную меланхолию и отчаяние. Ее раздирали горечь и сожаление о несостоявшемся счастье.
Однажды на прием к Шарлю пришел помещик Родольф Буланже. Сам он был здоров как бык, а на осмотр привез своего слугу. Эмма сразу ему понравилась. В отличие от робкого Леона, тридцатичетырехлетний холостяк Родольф был опытным в отношениях с женщинами и уверенным в себе. Он нашел путь к сердцу Эммы с помощью туманных жалоб на одиночество и непонимание. Через некоторое время она стала его любовницей. Это случилось на верховой прогулке, которую предложил Родольф как средство поправить пошатнувшееся здоровье госпожи Бовари.
Эмма отдалась Родольфу в лесном шалаше, безвольно, «пряча лицо, вся в слезах». Однако затем страсть вспыхнула в ней, и упоительно-смелые свидания стали смыслом ее жизни. Она делала Родольфу дорогие подарки, которые покупала все у того же Лере втайне от мужа. Чем больше привязывалась Эмма, тем более остывал к ней Родольф. Она трогала его, ветреника, своей чистотой и простодушностью. Но больше всего он дорожил собственным покоем. Связь с Эммой могла повредить его репутации. А она вела себя чересчур безрассудно.
Аптекарь Оме числился в Ионвиле поборником прогресса. Он следил за новыми веяниями и даже печатался в газете «Руанский светоч». На этот раз им овладела мысль о произведении в Ионвиле одной новомодной операции, о которой он вычитал в хвалебной статье. С этой идеей Оме насел на Шарля, убеждая его и Эмму, что они ничем не рискуют. Выбрали и жертву — конюха, у которого было врожденное искривление стопы. Вокруг несчастного образовался целый заговор, и в конце концов он сдался. После операции взволнованная Эмма встретила Шарля на пороге и бросилась ему на шею.
Вечером супруги оживленно строили планы. А через пять дней конюх стал умирать. У него началась гангрена. Пришлось срочно вызвать «местную знаменитость» — врача, который обозвал всех остолопами и отрезал больному ногу до колена. Шарль был в отчаянии, а Эмма сгорала от позора. Душераздирающие крики бедняги конюха слышал весь город. Она еще раз убедилась, что ее муж — заурядность и ничтожество. В этот вечер она встретилась с Родольфом, «и от жаркого поцелуя вся их досада растаяла, как снежный ком».
Она стала мечтать о том, чтобы навсегда уехать с Родольфом, и наконец заговорила об этом всерьез — после ссоры со свекровью, приехавшей в гости. Она так настаивала, так умоляла, что Родольф отступил и дал слово выполнить ее просьбу. Но ее ждал удар: накануне отъезда Родольф передумал брать на себя такую обузу. Он твердо решил порвать с Эммой и послал ей прощальное письмо в корзинке с абрикосами. В нем он также извещал, что уезжает на время.
…Сорок три дня Шарль не отходил от Эммы, у которой началось воспаление мозга. Только к весне ей стало лучше. Теперь Эмма была равнодушна ко всему на свете. Она увлеклась благотворительностью и обратилась к Богу. Казалось, ничто не может ее оживить. В Руане в это время гастролировал знаменитый тенор. И Шарль, по совету аптекаря, решил повезти жену в театр.
Эмма слушала оперу «Лючия де Ламермур», забыв обо всем. Переживания героини казались ей схожими с ее муками. А в антракте ее ждала неожиданная встреча с Леоном. Теперь он практиковал в Руане. Они не виделись три года и забыли друг друга. Леон был уже не прежним робким юношей. «Он решил, что пора сойтись с этой женщиной», убедил госпожу Бовари остаться еще на один день, чтобы вновь послушать Лагарди. Шарль горячо его поддержал и уехал в Ионвиль один.
…Снова Эмма была любима, снова она безжалостно обманывала мужа и сорила деньгами. Каждый четверг она уезжала в Руан, где якобы брала уроки музыки, а сама встречалась в гостинице с Леоном. Теперь она выступала как искушенная женщина, и Леон был всецело в ее власти. Между тем хитрец Лере принялся настойчиво напоминать о долгах. По подписанным векселям накопилась огромная сумма. Бовари грозила опись имущества. Ужас подобного исхода невозможно было представить. Эмма бросилась к Леону, но ее возлюбленный был малодушен и труслив. Тогда ее осенило — Родольф! Ведь он давно вернулся к себе в поместье. И он богат. Но бывший ее герой, поначалу приятно удивленный ее появлением, холодно заявил: «У меня таких денег нет, сударыня».
Эмма вышла от него, чувствуя, что сходит с ума. С трудом добрела она до аптеки, прокралась наверх, где хранились яды, нашла банку с мышьяком и тут же проглотила порошок…
Она умерла через несколько дней в страшных мучениях. Шарль не мог поверить в ее смерть. Он был полностью разорен и убит горем. Окончательным ударом стало для него то, что он нашел письма Родольфа и Леона. Опустившийся, обросший, неопрятный, он бродил по дому и плакал навзрыд. Вскоре он тоже умер, прямо на скамейке в саду, сжимая в руке прядь Зиминых волос. Маленькую Берту взяла на воспитание сначала мать Шарля, а после ее смерти — престарелая тетка. Папашу Руо разбил паралич. Денег у Берты не осталось, и она вынуждена была пойти на прядильную фабрику. Леон вскоре после смерти Эммы удачно женился. Лере открыл новый магазин. Аптекарь получил орден Почетного легиона, о котором давно мечтал. Все они очень преуспели.
Эмма Бовари — жена провинциального лекаря. Она выросла и живет в мелкобуржуазной среде, но тяготится ее пошлостью и пытается строить свою жизнь по образцам романтической литературы. Не удовлетворенная своим любящим, но недалеким мужем Шарлем Бовари, она пускается в любовные авантюры, бессознательно следуя сценариям то неистовой байронической страсти (связь с фермером Родольфом Буланже), то сентиментального «сродства душ» (связь с клерком нотариуса Леоном Дюпюи).
Максимализм Э. в разыгрывании своих литературных ролей приводит в ужас ее осмотрительных любовников, и те отступают перед непоправимыми шагами, которые она пытается им навязать. Идеальные устремления Э. имеют и социальный смысл — наперекор скудости своего мещанского быта и буржуазной этике накопительства она пытается вести себя как аристократка, не считающая денег; этим пользуется местный ростовщик Лере, постепенно втягивающий ее в долги и доводящий до разорения, за которым неизбежно должно последовать раскрытие ее супружеской неверности. После тщетных попыток добиться помощи от своих бывших любовников Э. кончает самоубийством; через некоторое время вслед за ней умирает и Шарль, оставшийся верным памяти жены.
Предание сохранило легендарную фразу Флобера: «Эмма — это я», однако его переписка содержит и иные оценки, например: «Это натура в известной мере испорченная, женщина с извращенными представлениями о поэзии и с извращенными чувствами». Рисунок образа госпожи Б. строится именно на этом противоречии между авторским сочувствием ее переживаниям и безжалостной критикой ее иллюзий; дистанция между автором и персонажем подчеркивается приемом несобственно-прямой речи и другими сходными стилистическими приемами, обнажающими неподлинный, заемный характер ценностей, на которые опирается героиня.
Омэ — аптекарь из нормандского городка Ионвильл Абэи, в котором развертывается основная часть действия романа. По сюжету О. — лицо практически бездейственное, но он постоянно находится рядом с основными событиями и косвенно, как бы непреднамеренно воздействует на них. Он убеждает Шарля Бовари ради славы сделать рискованную хирургическую операцию, которая заканчивается позорной неудачей и окончательно компрометирует лекаря в глазах жены; он способствует, не зная об их отношениях, встречам Эммы Бовари с ее любовником; он, опять-таки невольно, подсказывает ей способ самоубийства, и именно в его лаборатории она находит яд. Главное же — О. непрерывно комментирует происходящее, так что его участие в романе в целом носит скорее символический характер. О. — один из основных, хотя и неофициальных столпов ионвильского общества. Его аптека описывается как одна из главных достопримечательностей городка наряду со старинной церковью.
Отправляя скромную должность аптекаря, комически невежественный в медицине, он тем не менее имеет большую врачебную практику, а попытки привлечь его к ответственности за незаконное врачевание не приводят ни к чему. О. составляет конкуренцию дипломированным врачам и лекарям и одного за другим выживает их из городка. Печатая статьи в руанской газете, он даже оказывает влияние на решения местных властей и в конце романа получает давно вожделенный им орден Почетного легиона.
Возвышение и благополучие О. контрастируют с катастрофой семейства Бовари. О. — глашатай буржуазного прогрессизма, карикатурно опошленной просветительской идеологии XVIII в. Наиболее очевидная его функция в романе — изрекать «прописные истины», отстаивать поверхностный антиклерикализм, практицизм, веру в могущество науки и промышленности.