О формировании иного, романтического и психологического театра Метерлинка, в котором власть смерти была потеснена властью любви, свидетельствуют его пьесы «Пеллеас и Мелисанда, «Алладина и Паломид», «Смерть Тентажиля», «Внутри» и др. Любовь воцаряется теперь, заполняет действие, определяет взаимоотношения героев и остроту конфликта. В финале вновь возникает острый образ смерти, но и она здесь проистекает из любви. Произведение, которое резко обозначает начало новой фазы драматургии Метерлинка, — «Монна Ванна» (1902). Впервые автор поставил свою героиню в конкретные исторические условия: Италия конца XV столетия, город Пиза, осажденный флорентинцами.
Перед нами – полная трагизма общественная ситуация, в которой мерой героизма будет судьба целого народа. Город доживает последние часы своей свободы. Неожиданно Принчивалле, наемник и авантюрист, делает жителям Пизы фантастическое предложение. Он готов предать Флоренцию, снять осаду, снабдить город оружием и пищей, но при условии, что молодая жена пизанского военачальника Гвидо, красавица Монна Ванна, явится ночью в лагерь наемников в палатку Принчивалле. Пойти к врагу, отдаться ему, чтобы спасти свой народ, принести любимую жену в жертву варвару и врагу – отнюдь не новый в литературе сюжет, который Метерлинк значительно переосмысливает.
Героев ждут тяжелые испытания, раскрывшие такие человеческие качества, о которых они сами не подозревали. В душах персонажей произойдет борьба между любовью к народу, гражданским долгом и женской честью, супружеской любовью и верностью. Перед нами – реальные несчастья и реальные интересы общества. Сложность и драматизм завязки конфликта впервые у Метерлинка – в переплетении общественного и личного, в их сочетании и противоречии одного другому.
В пьесе противостоят друг другу не только сталкивающиеся страсти, но и решительно все явления изображенной автором драматической реальности. Многочисленные и разноплановые контрасты обнажают здесь присущие самой жизни противоречия, несогласованность различных ее рядов. Метерлинк следует при этом именно романтической традиции несоответствия внешнего внутреннему, разрыва трагически отчужденных сторон единого бытия.
В этой пьесе Метерлинка нет тайны, которая не могла бы раскрыться, нет ничего затаенного, недосказанного, не определимого словами. Тяготение к ясности – принцип образного строя произведения, ключ к его стилю. Прием «двойного диалога» служит здесь иной, чем в ранних пьесах драматурга, цели. Второй план реплик озвучен первому. В нем заключается дополнительное сообщение, он проливает свет на еще не проясненные участки внутреннего смысла.