Проблемы с новыми словами в русском языке

Проблемы с новыми словами естественны. Впрочем, со­всем недавно для россиян стали неожиданно новыми гео­графические названия — названия некоторых государств из числа бывших союзных республик и их столиц.

Все началось с Таллина. В конце 1992 года эстонский парламент принял решение, в соответствии с которым назва­ние столицы Эстонии по-русски следует писать с двумя «н» на конце, то есть Таллинн. (Заметим, что текстовый редактор подчеркивает традиционный вариант с одной «н» как невер­ный. И это, как будет видно дальше, принципиально оши­бочно.) Затем привычная нам Алма-Ата вдруг превратилась в Алматы, Ашхабад — в Ашгабат, Белоруссия — в Беларусь, а Киргизия вообще сменила пол и стала Кыргызстаном.

На волне перемен большинство наших сограждан вос­приняло это как должное. Но сомнение, постепенно пере­ходящее в легкое возмущение, все же было. Во-первых, Россия не требовала, например, того, чтобы во всех язы­ках название ее столицы писалось как Moskvaили Moskwa, и спокойно относилась ко всем этим Moscow, Moscouи Moskau. В самом деле, что с того? Пусть европейские народы называют российскую столицу, как им удобно, — главное, чтобы помнили. С другой стороны, вроде бы и нам никто претензий никогда не предъявлял по поводу того, что родину финнов мы называем Финляндией, а не Суоми, а в конец имени французской столицы вообще вставили какое- то немыслимое «ж»… Уважать других — это хорошо, но и об уважении к себе тоже нельзя забывать! Некоторые жур­налисты стали намеренно отказываться от нововведений. Первыми среди них оказались сотрудники компании НТВ, которые вернулись к более привычному написанию назва­ния эстонской столицы — Таллин.

В 1995 году было издано специальное постановление правительства Российской Федерации, которое ставило точку в этом вопросе. Основную часть этого постановле­ния составляет список, в котором перечисляются полные и краткие наименования новых государств, а также названия их столиц.

Орфографический или орфоэпический словарь, возмож­но, для вас не авторитет. Тогда прислушайтесь к постановле­нию правительства.

Краткие итоги:

Действенность любого эвфемистического (то есть смяг­чающего, маскирующего) выражения сохраняется недолго. Возьмем, к примеру, русское слово бомж, которое появилось в 90-е годы прошлого века. Оно полностью соответствует идеалам политкорректности: лицо Без Определенного Ме­ста Жительства — это гораздо лучше, уважительней, чем бродяга. Тем не менее в наши дни слова бомж и бродяга в своих смысловых и стилистических оттенках почти уравня­лись, и мы вряд ли вправе утверждать, что слово бомж как- то по-особенному политкорректно. Именно поэтому любые попытки реформировать язык ведут лишь к временному и очень нестойкому успеху. Язык не терпит силового вмеша­тельства и рано или поздно все равно настоит на своем.

Тем не менее слово «политкорректность» вместе с со­ответствующими представлениями прижилось в русском языке — это скорее радует и совсем не огорчает. Ведь это значит, что для многих людей элементарно терпимое и ува­жительное отношение к «другим» остается несомненной ценностью. И само заимствование слова лишний раз напом­нило нам, что не стоит заходить слишком далеко в своей не­нависти, в идеях безусловного превосходства одних групп людей над другими.

А то, что мы не следуем за Америкой до конца, не огорча­ет совсем, так как нет смысла в том, чтобы повторять чужие ошибки.